Игрушка: Givenchy Play for Her.

Когда я учился в школе, страна, в которой мы живем сейчас, называлась Союзом Советских Социалистических Республик или СССР. В этом волшебном государстве победившего пролетариата отсутствовал такой простой и обычный продукт как жвачка, что может показаться совершенно непонятным и даже абсурдным нынешнему молодому поколению, которое не застало это счастливое время. По правде сказать, в Советском Союзе вообще не было практически никаких импортных товаров, а уж если они появлялись, то за ними выстраивались огромные очереди. В СССР жвачка не выпускалась в принципе(то, что выпускалось, нужно было называть иначе): не знаю, лежали ли причины этого в каких-то идеологических плоскостях (а, поверьте, идеология победившего социализма была неотъемлимой частью любого аспекта жизни), или были здесь какие-то другие веские аргументы, но факт оставался фактом – жвачка в магазинах не продавалась. Однако, ее ароматно пахнущие пластинки в красивых обертках с английскими словами juicy fruit все же иногда оказывались в руках советских детей. Их привозили из-за рубежа редкие счастливчики, побывавшие в заграничной турпоездке или те, чья работа была связана с пребыванием в дальних странах.

Может быть, именно по этим причинам я узнаю аромат жевательной резинки практически мгновенно, причем той, которая продавалась на черном рынке по цене 5 рублей (булка хлеба тогда стоила 22 копейки). Это была амброзия чехословацкого производства под названием Pedro, и она очень ценилась среди жаждущих подвигать челюстями, поскольку была ароматной, мягкой, и из нее надувались пузыри огромного размера.

Когда мне впервые попал в руки последний релиз Givenchy под названием Play for Her, выполненный в виде музыкального плеера розового цвета, то я и не предполагал, что он перенесет меня на много лет назад. Но первый же пшик сделал чудо: я вновь оказался в беззаботном детском возрасте, когда только один из 25 живущих на необъятной российской территории имел собственный автомобиль. Я опять держал в руках заветный квадратик, обещавший мне приобщение к заграничной жизни, которую мне приходилось видеть только в передаче «Международная панорама».

Захотелось ли мне в тот момент выразить свою безмерную благодарность Givenchy за воспоминания детства? Или сказать «спасибо» за то, что вытащили на свет давно забытый рецепт, приносивший минуты счастья советским детям? Странно, но через несколько мгновений меня посетили совершенно другие чувства. Я оторвал ногу от вымощенного итальянской плиткой пола магазина и посмотрел на подошву своего ботинка. Мне показалось, что к ней прилипло что-то вроде жвачки, продающейся в соседнем киоске. Но подошва оказалась совершенно чистой, и тут я заметил, что держу в руках какой-то пластиковый предмет, напоминающий детскую игрушку. Я перевел свой взгляд на стеллаж и, словно стряхнув с себя наваждение, осознал, что нахожусь в парфюмерном магазине, а на улице идет 2010 год. Привидится же такое, подумал я, и, поставив нечто, называющееся ароматом на полку, направился к машине.